Метод Айседоры
(Наталья Никишина)
Киса – маленькая пухлая шатенка. Но Кисин муж свято убежден, что вот уже три года состоит в законном и завидном браке с длинноногой высокой блондинкой. Нет, он в своем уме, иначе не работал бы менеджером по сбыту в престижной косметической фирме. И со зрением у него тоже все в порядке. Просто несколько лет тому назад Киса начала использовать на практике «метод Айседоры». Дункан здесь не причем. Айседорой звалась Кисина лучшая подруга.
Киса, а по паспорту Клавдия Алексеевна Кисина, в течении двадцати лет, еще со времен старшей группы детского сада, пыталась решить волнующую загадку личности своей подружки. Она всегда взирала на нее с тем простодушным восхищением, с каким селянин наблюдает выступление заезжего факира. Шли годы, девочки взрослели, набирались опыта, но, увы, Айседора оставалась для Кисы такой же тайной за семью печатями, как Дэвид Коперфильд для зрительного зала. Конечно, Киса прекрасна знала, что подругу зовут Аська, а не Айседора; что ее прадед по материнской линии никогда не был цыганским бароном, а бабушка по отцовской – кроткая баба Дуня – не пела в «Ла Скала»; что Аська не училась в балетной школе; что у нее не было жениха из семейства английских Родшильдов, и что Филипп Киркоров не делал ей нескромных намеков, поскольку вряд ли подозревал о существовании данной девицы…
Все это и многое другое Киса прекрасно знала. Но почему-то, глядя в уверенные стальные Айседорины глазки, напрочь об этом забывала. Впрочем, все окружающие, и Киса в том числе, были убеждены, что у Айседоры жгучие черные очи. Этими прекрасными знойными очами она смотрела на собеседника и четко-внятно произносила очередную нелепицу, которая отныне становилась для того почти что научной истиной. К примеру: «Таким ярким женщинам, как я, столько неудобств доставляет вечное назойливое внимание мужчин»…
Сперва Айседорин визави не слишком доверчиво, с понятным сомнением оглядывал ее квадратную фигурку и толстощекое личико. Но после того как она столь же уверенно излагала сюжет о поисках юбки, пояс которой соответствовал бы ее, Айседориной, гибкости и узости, собеседник начинал всматриваться в нее все пристальнее и пристальнее. В результате то место, где предполагалась талия прекрасной дамы, начинало меняться в глазах оппонента и становилось все уже и уже…
Таковые успехи своей подруги Киса воспринимала, словно некий, данный свыше, чудесный дар. Чем же еще, кроме чуда, могла она объяснить то, что мальчики в детском саду добровольно и безвозмездно отдавали Айседоре свои любимые игрушки? Что ребята-одноклассники на протяжении всех десяти лет учебы выбирали ее первой красавицей и вручали самые симпатичные подарки на Восьмое марта? Что девицы в вузе, даже самые экстравагантные и продвинутые в вопросе моды, признавали Айседорино первенство в негласном рейтинге красоты? Но сама Киса, очаровательное и трогательное существо, способна была только слушать бесконечный треп великолепной подруги об успехах ее и победах. Мысль о том, что она, Киса, могла бы вести себя подобным образом, даже не приходило в ее добропорядочную голову.
Киса, достигнув зрелого возраста, все еще спрашивала у родственников, можно ли, по их мнению, выйти из дома в этом платье. Она по десять раз подходила к зеркалу, чтобы проверить, в порядке ли ее прическа… Стрелка на колготах повергала ее в такой ужас, как будто теперь она опозорена навеки. Киса немедленно начинала одергивать юбку и прикрывать сумкой ужасное место, так что, в конце концов, все на него только и смотрели…
В отношениях с сильным полом Клава Кисина придерживалась самоубийственной тактики: «пусть видят меня такой, какая есть». Не успевал мужчина одарить ее комплиментом, как она немедленно сообщала ему, что комплимент не по адресу. Если парень, решивший за ней поухаживать, говорил, что в ней есть что-то необычное, Киса сообщала, что она девушка средняя, простая и заурядная. Если кто-то хвалил ее прическу, тут же следовало признание, что ее кудри – результат химии. А когда интересовались ее специальностью, она немедленно отвечала, что вуз окончила непрестижный, и работа у нее неперспективная.
Даже с женщинами Киса вела себя, словно законопослушный гражданин у следователя. Если кто-то из коллег замечал Кисин хорошенький костюмчик, она поспешно показывала все зацепочки и потертые места, с точностью до месяца указывала возраст вещи или признавалась, что вообще купила костюм в «сэконд хэнде».
Стоило подружке заинтересоваться оригинальными клипсами и завистливо спросить, где она купила эту прелесть, как честнейшая Киса давала исчерпывающую информацию: «На лотке, в переходе возле метро, там, где всегда торгуют китайскими товарами». Купив пальто, она сетовала, что вещь ей абсолютно не к лицу. Придя на работу, первым делом вздыхала, что выглядит сегодня отвратительно.
Нужно ли объяснять, почему поклонники вокруг Кисы не толпились, а подруги относились с легкой снисходительностью?..
Так бы и текли подпорченные горьким привкусом правды нелегкие дни Клавы Кисиной, если бы не Айседора.
Однажды ярким, солнечным утром выходного дня она влетела в квартиру подруги, подобно тропической птице, блистая оперением и распространяя ароматы всех парфюмерных магазинов мира. Усевшись перед зеркалом, Айседора немедленно начала изучать свою безупречность, попутно излагая подробности неповторимого и невероятного отдыха у тетки в Бердичеве.
По удивительному стечению обстоятельств там вместе с Айседорой оказались две-три эстрадных звезды, принц какой-то экзотической страны и всем известный олигарх. Все, конечно, инкогнито.
Но Киса подругу слушала невнимательно и даже позволила себе выпад в виде вопроса, что за слет был у них в Бердичеве, и уж не для того ли там они все собрались, чтобы избрать Айседору главой подпольной организации сексуального большинства?
Тут Айседора поняла, что с Кисой творится что-то неладное: ехидничала подруга только в состоянии, близком к летальному. Айседора оторвалась от зеркала и велела Кисе рассказывать. Рассказ, хотя и прерывался рекламными паузами в виде рыданий и горького смеха, был недлинным.
Очередной молодой человек, выслушав неприятные истины, которые Киса ему о себе сообщила, удалился в неизвестном направлении.
- Что же это, Айседора? – плакала Киса, - ведь я поступаю правильно и честно. Пусть лучше он узнает все сразу, чем потом ему откроются эти отвратительные подробности! Ведь он все равно заметил бы, что я не слишком стройна, что у меня почти косолапит правая нога, что я грызу ногти, за ухом у меня родинка, и что я не умею готовить суп-харчо…
- Ого, как далеко все зашло.., - задумчиво протянула Айседора.
При всей любви к себе она была человеком добрым и неравнодушным, а Киса находилась с ней рядом, словно верный оруженосец, во дни ее сражений и побед. Могла ли такая увлеченная натура, как Аська, бросить беспомощную Кису на произвол судьбы! Поэтому она усадила Кису перед собой и дала установку.
- Ты – эгоистка, Киса, - твердо сказала Айседора. – Ты думаешь только о себе. А нужно думать о других. Ну вот, скажи, зачем ты сделала больно этому молодому человеку? Вот уж не думала, что ты такая бесчувственная! Он хотел видеть тебя необыкновенной, неповторимой, а ты все испортила своими откровениями. Может, даже сломала человеку жизнь… Оставь в покое свои истины! Правдиво о себе рассказывай на приему у врача и во время визита к портнихе. А для остальных – красивая…
- Ложь? – не удержалась от высказывания Киса.
- Опять ты за свое! Почему ложь? Красивая… иная реальность. И я научу тебя ее создавать. Главное, чтобы она была нужна не только тебе, но и окружающим.
Киса хмыкнула:
- А зачем она им нужна? Ну, самой себе – понятно. А другие в этом, вроде бы, никак не заинтересованы…
- Ах, какая же ты, Клавка, неотесанная! Ничего-то ты не знаешь, - мудро вздохнула Айседора. – Мужчинам нравится думать, что их избранница пользуется оглушительным успехом. У них вообще стадное чувство очень развито. А женщинам приятно осознавать, что уж если тебя-то все считают хорошенькой, то сами они – просто прекрасны. И вообще, пару дней потренируешься и сама себе поверишь!
Киса утерла слезы и бросила взгляд в зеркальную глубь. Возможно оттого, что взор затуманился, ей почудилось в своем облике что-то незнакомое и романтическое.
Тренироваться начали в кафе, неподалеку от офиса. В слабоосвещенном зале Айседора, увешенная бусами как божок туземного племени, зорко озиралась по сторонам. Наконец, она схватила одеревеневшую от напряжения Кису за руку и ужасающе громко зашептала:
- Смотри, смотри, как этот тип тебе подмигивает!
Киса оглянулась и увидела лысого гражданина, который безуспешно пытался привлечь внимание официанта. Потом она подумала, вспомнила, сколько времени потратила на макияж, и пришла к выводу, что вполне способна вызвать реакцию в виде выпученных глазок и подскакиваний на стуле.
- Боже, какой нахал! – закатила глаза Айседора и потребовала, - бежим отсюда, а то набросится!
Позже, в отделе, после обе6денного перерыва, подружки взахлеб наперебой щебетали о том, как какой-то новый русский влюбился в Кису с первого взгляда, пытался ее умыкнуть из кафе, но был остановлен доблестным ОМОНом. Реакция сослуживцев Кису потрясла. Вместо того чтобы сказать: «Какой бред!», - женщины с уважительным вниманием поинтересовались тоном ее помады, а мужчины предложили посещать кафе в их компании, дабы избегнуть новых посягательств.
Вот так началась ее новая жизнь. Уже через день Киса с грацией молодого слоненка задирала ножку и нагло утверждала, что для ее французской ступни невозможно подобрать туфли… Она беззастенчиво врала, что ее турецкое платье куплено в Испании и привезено для нее специально. А самое главное, она, Клавдия Алексеевна Кисина, прекратила открывать на себя глаза мужчинам.
Теперь она старалась их прикрыть легким касанием теплой ладошки: «Ах, мои непокорные кудри…», «Когда у женщины такая нежная кожа, как у меня…», «Тот мой поклонник, что застрелился…»
Все эти и еще сотня подобных фраз вытеснили из ее лексикона непреложные «если честно» и железобетонные «по правде сказать». Вы не поверите, но уже через два месяца Киса вышла замуж. И ее муж уверен, что его жена – высокая длинноногая блондинка. Киса тоже в этом уверена.
Вам кажется, что автор приврал? Кто знает, кто знает… Но ведь вам понравилось?
